Звонок был долгим и занудным. Кого там черт принес? В глазке вырисовалась фигура старушонки в темной одежде. Старушонка - неопасно. Их у нас на лестнице много ходит. Одна из них, зная, что я не сдаю бутылки, а выставляю их на лестницу, повадилась приходить ко мне раз в неделю и освобождать от груза (Кстати, договориться бы с ней и насчет банок от джина-тоника! Вообще было бы полное безотходное производство, можно думать о подаче заявления на грант какого-нибудь экологического общества). Другая постоянно разносила уведомления о том, что я просрАчиваю платежи за телефон, здоровалась как со старым знакомым, правда, денежку "за тяжкий труд" не брала. Некоторые - не старушки, а возраста переходного в старушки - приносили предвыборные листовки, кои я складывал в мою коллекцию с 1989 года. Этих я почти всегда приглашал на чашечку чая, от которого они всегда отказывались.
Так что дверь я смело открыл.
- Вы - такой-то? (Она назвала мое имя и фамилию).
Бабка не походила под предыдущие категории. Не подходила она и под посланника рэкетиров или кредиторов (Последние - явно хуже). Бабка как бабка - в черненьком плаще, с рюкзачком, с каким-то садово-ягодным инструментом в костлявой ручонке.
- Я - это он. Проходите!
- Я к вам, - сурово и по-деловому поведала визитерша.
- Очень рад (может, она из библиотеки? Так я же уже книги отдал, и штраф за пять лет заплатил). Проходите, у меня чай вскипел. Конфетки есть (ой! этого не надо было говорить! у нее зубы-то остались?).
Бабуля как-то засуетилась и подобрела, видимо, мало кто ее сразу так воспринимал.
- Я, вообще-то по делу.
- Вот, за чаем и расскажете. Давайте, помогу плащ скинуть, и тяпочку свою в уголке поставьте.
Гостья совсем засуетилась, сняла плащ, отказавшись о помощи (под плащом оказалось черное платьишко, старое, но аккуратное. За что любил настоящих петербургских старушек - за чистоплотность), и, надев тапочки, прошлепала на кухню. Пришамкивая, и, все время пытаясь перейти к какому-то "делу" (Господи, жалко-то как ее! Дела, блин... Ей бы внуков нянчить), она тянула чай из блюдечка и макала в него грильяж. Потом, видимо, расслабилась, и, утвердившись на стуле, запричитала:
- Госпыдя, давно меня так не встречали. Клиент пошел нынче - кто дерется, кто тогой гляди - заразит. Никто спокойно не приветит, бывало, спит даже, а туды еще...
- Да ладно вам. А вы что - на пенсии подрабатываете?
- Да нет, какая там пенсия, внучок! Всю жизнь, скока себя помню, работаю.
- Незаменимая, получается?
- Ой, не говори. А кому еще ж, кроме меня-то?
- Да уж.. (Однако, самомнение у бабули еще то!)
Где-то я уже ее видел... В ранней юности, кажется...
Но тут бабуля дочмокала чай с пятью ложками сахара, опять комично посерьезнела, и сказала, что, мол, нечего рассусоливать, она по делу, она женсчина занятая, некогда ей, работа, надо много к кому успеть сегодня, и вообще. После чего полезла в кошелку и достала.. . визитницу!
- Ух, ты! Да у вас тут все по серьезному. Бабушка, вы не Гербалайф продаете? Мне худеть дальше некуда. Если б вы со значком пришли "Хочешь потолстеть - спроси меня как!" - другое дело. А то никто на работе всерьез не воспринимает, и мальчишки 15-летние, когда закурить просят, братаном называют, а я через пару лет им в отцы могу годиться, правда, в ранние.
- Не, внучок, я не из Гербалайфу... я по духовным делам.
Во, влип. Надо же, пустил! Всех богопосланцев я обычно встречал из-за полуоткрытой двери заявлением "Бога нет, катитесь!". Зануды, скучные люди, упертые в приветливости и приветливые в упертости. А тут - на тебе, не просек. Сейчас как начнет долдонить про царствие небесное, и что ей сказать? Можно, конечно, прямо заявить, что ее саму там заждались и "НБ" ставят в журнале, но вроде как старушенция приятственная.. Можно, спросить, конечно, почему бог сказал сначала, что будет свет, а потом сваял звезды, но это попахивает атеистической пропагандой советских времен, а она, подчас, похуже религиозного мракобесия. Ладно, надеюсь, уложится в 5 минут, втюхает брошюрку про сбор каких-нибудь "Истинных Богоявленцев Церкви Первых Пяти Плетей Спасителю Нашему" (сбор у пятого дерева по тропе слева в Удельном парке, стучать по березе три раза, прокричать "Domino domini lupus est"!, и вас встретят), и свалит. Но нет, гляжу - визитку тянет. Видимо, полчаса, не меньше. Авоська-то у нее большая, не иначе, брошюрок 10, пока все не перескажет, не успокоится. Правда, брошюрки нечего - красочные бывают. Всякие там "Скажи сексу нет, а Богу - да!", "158 правил еды за столом, угодных Господу нашему", "Что я могу сделать прямо сейчас, чтобы попасть в Рай" (Кстати, глупо. Я тоже могу сказать - выйди на дорогу, да под КАМАЗ.. точно попадешь), и тому подобное. Я их обычно стелю попугаям в клетку, бумага плотная, донышко мыть не надо. Нет, полчаса религиозного охмурения я не выдержу.
- Бабушка, а, может, того.. Не надо?
Смотрю - задумалась, визитку прятать начала.
- Ой, внучок, пойми, работа.. Хотя..
- Давайте, я вам лучше еще чайку налью, да просто про жизнь поговорим. У меня мед есть.
- За жизнь? Ой, драгоценный, про жизнь никто со мной еще никто не говорил. - И захихикала, причем, бабка симпатичная, а хихикает гаденько.
- Вот, и славненько. Вы, небось, много повидали, вот, скажите, вы похороны Ленина видели?
- Видела, милок, я сама к нему незадолго до них приходила. Плох был совсем... (Она задумалась, ударились, видимо в воспоминания).
Повисла пауза.
Вдруг гостья, видимо, что-то решив, резко поднялась, разом, почти как водку, махнула чай из блюдца, и абсолютно не старушачьим, а каким-то торжественным голосом провозгласила:
- Ухожу. Потом приду.
- Бабуль, да посидите еще, вас не гонит никто.
- Нет, дела. Мне еще на другой конец города в больницу, навестить кой кого. А к тебе.. знаешь, чего... наверно, не скоро еще.
Бабуля пошла в прихожую, надела плащик, и уже, в дверях, порывшись в кошелке, достала-таки визитку.
- Возьми, знать будешь, хоть, кого встречал.
Я взял клочок бумаги. Ишь ты, с тиснением, правда, фон черный. Черный фон - признак плохого вкуса, так, по крайней мере, везде пишут. А буквы белые. Мортида Танатовна Смерть, специалист по эвтаназии и танатологии. Ну и имечко! А адрес латинскими - Hades, Greece. Ничего себе! А телефон вообще непонятый. Кода такого не помню, хотя, по работе много куда звоню. А это что? Мыло! Ну, дает бабка! Только адрес ей, наверно, внучек-паршивец делал: death@death.org.
- Ну ладно, милок, прощай!
- Всего вам, бабуля!
Закрыв дверь, я вдруг почувствовал слабость и усталость. И, уже, когда прилег отдохнуть, вспомнил, когда и где видел старушонку.. Лет десять назад, в больнице, когда пошевелиться не мог.. то ли во сне, то ли в полусне.. стояла она рядом и лоб трогала... Жутковато стало, не по себе. Постойте, а, вдруг? Я ринулся к телефону.
- Алло, Валера? Привет.. Я ж сказал, что на следующей неделе... Что значит "твоя следующая неделя два года длится"? ... Я тебе говорил, что мне пять тысяч Бакинских - не проблема, на следующей неделе отдам точно. Я по-другому делу звоню.. Нет, больше просить не буду, не бойся. Ты не против, если к тебе одна моя знакомая по делу зайдет? .. Ага, я ей твой адресок на мыло кину, она к тебе явится, наверно... Ну, пока!
Я пошел на кухню, налил чайку, поставил "Dead Can Dance". Прикольная старуха. А, вдруг, она и вправду того.. ничего, на Валере проверим! Кому мы там еще должны?